Est Sularus oth Mithas
Название: Огненное море
Автор: Sailor Lucky
Бета: нагината., Не по-маяковски, Добрый Коу
Размер: миди, 7138 слов
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: — Отдых? — Айро медленно поворачивается, думая, не ослышался ли он. — С каких таких пор ты стал поклонником модных курортов?
— Не я, Урса. На модный, как ты выразился, курорт, поедет именно она. С детьми. Я остаюсь в столице.
Предупреждение: Настоящее время. Смерть от сожжения и утопления.
Скачать текст: doc 167кб | pdf 302 кб
Автор: Sailor Lucky
Бета: нагината., Не по-маяковски, Добрый Коу
Размер: миди, 7138 слов
Пейринги/Персонажи:
Айро
,
Озай
,
Зуко
,
Азула
,
Урса
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: — Отдых? — Айро медленно поворачивается, думая, не ослышался ли он. — С каких таких пор ты стал поклонником модных курортов?
— Не я, Урса. На модный, как ты выразился, курорт, поедет именно она. С детьми. Я остаюсь в столице.
Предупреждение: Настоящее время. Смерть от сожжения и утопления.
Скачать текст: doc 167кб | pdf 302 кб
Мальчик стоит по колено в воде, балансируя, словно над пропастью; его черные волосы собраны в аккуратную причёску, украшенную знаком огня. Кажется, стоит сделать всего один шаг — и можно дотянуться до него, дотронуться, поймать за руку. Но ветер безжалостно свистит, сбивая с ног, и уносит слова, будто в насмешку над глупыми людьми. Каждый шаг дается с трудом: волны становятся все больше, того и гляди, накроют с головой.
Женщина стоит спиной к ветру, закрыв глаза и бормоча странные слова: ее лицо похоже на мрамор, холодный и безжизненный. Если бы не алые губы, едва заметно шевелящиеся в такт ветру, можно было бы подумать, что она мертва.
«Так и есть, принц», — он чувствует, что тонет, медленно опускается на дно. Руки сводит судорога, тело перестает слушаться, превращаясь в беспомощный груз. Грудная клетка трещит, а каждое движение отзывается болью.
Слышится тошнотворный запах, разложение как будто витает в воздухе — хотя Айро точно убежден, что еще не утонул, не опустился на самое дно, раздавленный и расплющенный толщей воды. Обоняние постепенно исчезает, поэтому он не уверен, не чудится ли ему удушливый запах, проникающий под кожу и пропитывающий одежду.
Внутренности наполняются чем-то вязким, скользким: о трупном яде ему рассказывал учитель, запрещавший прикасаться голыми руками к недавно умершему, особенно, если тело уже начало гнить. Но ведь этого не может быть, яду неоткуда взяться; вот только он медленно струится, расползаясь и заполняя собой все вокруг.
Собственный крик застывает в легких, а вокруг слышен один звук — шум прибоя. Волны плещут, накрывая его с головой, скрывая от взора то, что творится там, где в центре бушующей стихии застыли две фигурки.
— Стой! — крик, наконец, прорывается наружу, а соленая вода попадет в горло, заставляя согнуться пополам.
«Которого из них, принц?» — женщина открывает глаза, щурится и, не получив ответа, медленно толкает мальчика в грудь. Он странно застывает, взмахивает руками, как безвольная кукла, и, не издав ни единого звука, падает на песок.
«Которого…» — эхом разносится вокруг, проникает в голову и заставляет плакать.
Маленький замок, выстроенный из песка, сиротливо стоит на пляже: волны пока что обходят его стороной.
— Зуко! — он не уверен, но ему чудится еще один голос, знакомый и такой родной.
Женщина вздрагивает и переводит свой взгляд на фигурку, возникшую около песочного замка. Похоже, она не ожидала такого поворота.
«Проснулся… но как?!»
Волны вздымаются ввысь и устремляются вперед к единственному крошечному островку, сохранившему среди бури.
— Лу Тен, беги! — за второй крик приходится заплатить очень дорого: вода смыкается у него над головой. Последнее, что он чувствует — как вокруг закипает пламя. Море становится огненным: безжалостным и смертоносным.
А где-то далеко песочный замок поглощает яростная буря.
— Отдых? — Айро медленно поворачивается, думая, не ослышался ли он. — С каких таких пор ты стал поклонником модных курортов?
— Не я, а Урса. На модный, как ты выразился, курорт, поедет именно она. С детьми. Я остаюсь в столице.
Огонь в светильниках вспыхивает, освещая лицо Озая, младшего принца страны Огня. Одетый в темно-алое, богато расшитое одеяние, он хмуро меряет шагами комнату, то и дело безуспешно пытаясь зажечь потухший камин: на дворе жаркое лето, никому и в голову не придет топить. Айро трет переносицу, пытаясь сообразить, шутит его брат или нет.
— Однако отец и слышать об этом не хочет. Представляешь, он считает, что я должен «немного отдохнуть с семьей»! Поговори с ним, убеди в том, что я нужнее здесь, в столице. Тебя он послушает. Что скажешь?
Создается впечатление, что «отдохнуть с семьей» на острове для Озая равносильно ссылке, а отец словно специально стремится его туда отправить. То ли в наказание, то ли в насмешку.
— Но как же они поедут туда одни? — Айро растерян: он как-то не задумывался, какие отношения сложились в семье брата, поэтому переводит странный разговор в шутку. — Вдруг на них нападут пираты? То-то Азула обрадуется... и как мы потом заставим ее вернуться домой?
— Оставь свои шуточки. Я серьезно. С ними поедут солдаты, к тому же Угольный Остров — наша собственность. Там никто не посмеет напасть на мою семью!
— Собственность народа Огня, — машинально поправляет он, невесело поглаживая бородку: та легкость, с какой брат отказывается ехать со своей семьей, удручает. Перед последним походом родилась Азула, и, уходя на войну, Айро запомнил счастливое лицо Озая. Сейчас же кажется, будто дети для него обуза, а не радость.
— Все, что принадлежит народу Огня, — собственность нашей семьи!
Айро морщится, но не желает вступать в бессмысленный спор: брат попросту повторяет слова их отца, великого Хозяина Огня Азулона. Формально Угольный Остров открыт для всех; на самом же деле мало кто может позволить себе отдых на довольно дорогом курорте, не говоря уже о покупке уютного летнего домика. Вот и получается, что остров практически безлюден в холодное время года и чуть более обитаем в теплое, когда богатые семьи отправляют туда отпрысков на летний отдых.
«Элитное место для избранных», — усмехается про себя Айро, нарочно медля с ответом. Отчасти Озай прав, потому что семья Хозяина Огня обладает безграничной властью и несметными богатствами: стоит лишь захотеть, и весь мир будет принадлежать им. Так повелось со времен их предка, великого Хозяина Огня Созина, сумевшего вознести императорскую власть до небывалых высот. Однако где-то в глубине души Айро прекрасно понимает, что Угольный Остров все равно остается собственностью народа, несмотря на дороговизну и фактическую закрытость для простых людей.
«Императоры уходят и приходят…» — вспоминается ему фраза одного из мудрецов царства Земли, но говорить такое Озаю чревато. Мало того, что он ничего не поймет, — еще решит, будто Айро как старший уже примеривается к трону.
— Угольный Остров возник задолго до нашей династии и будет лежать в море даже, когда нас не станет, — он произносит нейтральную фразу нарочито укоризненно.
Озай пожимает плечами, демонстрируя полное равнодушие к тому, что там будет в далеком будущем.
— Ты не ответил, брат, — в его голосе слышится нетерпение: похоже, разговоры о народе навевают на него скуку.
В комнату незаметно входит слуга, кланяясь и стараясь не отрывать взгляд от пола, чтобы никому не выказать непочтение. Он аккуратно меняет фитилёк на потухшей лампе, а затем, столь же усердно кланяясь, бесшумно исчезает из комнаты.
— Айро, ты слышишь меня? — переспрашивает Озай, не замечая вторжения: во дворце шепчутся, что для младшего принца все слуги на одно лицо. — Так что скажешь?
— Разве я могу отказать тебе, брат? — фыркает тот, сворачивая исписанный листок, затем медленно капает сургучом на бумагу и тщательно скрепляет своей печатью.
— Отлично! Теперь Урса сможет наконец уехать к морю. Ты себе даже не представляешь, как я устал слушать о том, что детям нужен морской воздух. Можно подумать, мне нечем больше заняться!
Пламя свечей колышется, будто подтверждая сказанное; Айро обводит усталым взглядом комнату и думает о том, что как раз ему, к сожалению, есть, чем заняться. В отличие от Озая, он командует армией и помогает отцу руководить страной, принимая тяжелые и не всегда популярные решения.
Командиры вновь предлагают атаковать Южное Племя Воды, настаивая на том, что они получили сведения о нескольких магах, прячущихся там долгое время; на одном из островов, подконтрольных Народу Огня, бушует мятеж, ставя под угрозу добычу угля; и, в довершение, из Царства Земли доходят тревожные вести: говорят, один из мудрецов предсказал скорое возвращение Аватара. Мало кто сомневается в том, что разбираться с проблемами будет старший принц, не жалея ни времени, ни сил. Считается, что он должен вникать во все дела, даже самые незначительные, чтобы набраться опыта и достойно управлять страной в будущем.
В настоящем же от него ждут жесткости и славных побед, поэтому Айро предполагает, что ему предстоит поход за магами Племени Воды, на Южный полюс.
— Мне пора, — Озай прерывает невеселые мысли, нетерпеливо направляясь к двери.
Он стремительно пересекает комнату, когда случайно наступает на одну из игральных костей: она сиротливо лежит на полу со вчерашнего вечера, забытая Лу Теном. Накануне тот пытался отвлечь Айро от работы, упрашивая поиграть с ним в пай-шо. Но, как всегда, им не хватило времени: принесли очередное срочное донесение, требовавшее немедленного ответа.
Раздается хруст, Озай поддевает носком то, что осталось от кости, и отбрасывает в сторону.
— Ну что ж, до вечера, Айро! Сообщи мне, когда поговоришь с отцом.
Он чопорно кивает и выходит из комнаты, спеша на очередную важную встречу.
Прежде чем дверь захлопывается, Айро замечает грустного Лу Тена, одиноко бредущего по коридору с игральными костями. Уж ему-то наверняка понравилось бы на модном курорте, где можно строить замки из песка и не нужно испрашивать разрешения, прежде чем навестить собственного отца.
По привычке подойдя к камину, Айро обнаруживает дотлевающие угли и среди них потемневшую морскую раковину: по поверью, если приложить ее к уху, можно услышать шум прибоя.
— Бедняга Озай, — бормочет он и зовет слуг, приказывая почистить камин.
После ужина брат клянется, что не применял магию и не зажигал «этот дурацкий камин», а озадаченному Айро всю ночь снится море.
— С нами? — Урса стоит посреди комнаты, вокруг валяются разрисованные листы бумаги, шляпы, несколько кукол и разноцветные шарики. Она пытается навести порядок, но бегающие по комнате дети не дают сосредоточиться. — Простите, Айро, это просто…
— Неожиданно? — он дружелюбно подмигивает, стараясь сохранить равновесие: Зуко как раз прячется за его правую ногу, тщетно пытаясь скрыться от Азулы.
Та возмущенно пищит, стараясь дотянуться до брата, и едва не падает: Айро успевает поймать ее в последний момент. Веселье прекращается: Урса бормочет извинения и просит детей успокоиться. Похоже, они порядком ее утомили, да и вещи не мешало бы убрать с пола.
— Простите, Айро, я… — она явно пытается вспомнить, о чем они говорили, но Зуко внезапно громко хнычет, и слова повисают в воздухе.
Азула, все еще сидящая у Айро на руках, каким-то образом ухитряется ущипнуть брата, и тот бросается за помощью к маме. Комната наполняется суматохой, причитаниями и детским плачем; звуки постепенно сливаются, создавая причудливую симфонию. Беспорядок превращается в самый настоящий хаос, когда прибежавшая на крики нянька принимается бестолково хлопотать вокруг Урсы и рыдающего Зуко.
Азуле весело, она хохочет и отчаянно болтает ногами. Минуты через три в дверях робко возникает Лу Тен: ему, видимо, интересно, что там опять стряслось у кузенов.
Айро смотрит на сына, чье личико озаряет слабая улыбка, и ловит себя на том, что он уже давно не слышал детского смеха. Лу Тен растет серьезным, как и подобает единственному ребенку наследного принца.
— Папа? — тот робко дергает его за рукав. — Что случилось? Почему Зуко плачет?
— Потому сто дуляк, — Азула безапелляционно скрещивает маленькие ручки на груди. Она еще не выговаривает половину букв, но всегда стоит на своем. Похоже, потрясающее упрямство Озая досталось именно ей.
— Бедняга, — в голосе сына слышится искреннее сочувствие.
Стараясь сохранить спокойствие, Айро задумывается о том, действительно ли так уж хороша его идея: если племянники будут на протяжении всего отдыха так себя вести, о тишине и покое можно забыть. А уж в компании с Лу Теном маленькие сорванцы, пожалуй, поставят на уши весь остров и распугают всех соседей.
«Они же дети», — сказала бы его мама: она никогда не скрывала, что семья должна быть большой и шумной.
«Они же принцы», — ответил бы отец. И был бы прав, потому что Лу Тен, Зуко и Азула должны в первую очередь подавать пример своим подданным, а уж потом вести себя как обычные дети.
Отец, безусловно, прав — решает Айро, получив требовательный пинок от Азулы: она устала сидеть на руках и хочет вниз, к братьям. Он аккуратно ставит ее на пол и целует в макушку. Она недоверчиво фыркает и слегка смущенно отворачивается, демонстрируя презрение к телячьим нежностям.
— Вылитый Озай, — с умилением бормочет Айро, когда чувствует робкое прикосновение.
— Простите, — Урса смущена, — они просто рады предстоящему отдыху. И спасибо вам, что предложили поехать с нами. Для меня это важно!
В ее глазах светится благодарность и такое искреннее облегчение, что Айро вдруг ловит себя на мысли, что сегодня ему хочется согласиться с мамой.
— Что ты, — отмахивается он, — нам с Лу Теном тоже не помешает отдохнуть. А то я постоянно в походах, а он безвылазно торчит в столице. И, кстати, давай перейдем, наконец, на «ты». Не чужие же люди, в самом деле.
Вечером, уложив сына спать, Айро достает потемневшую ракушку и долго вертит ее в руках. Он размышляет о том, что отец все-таки прав и Озаю стоило бы отправиться на Угольный Остров вместе с семьей. Так или иначе, отдых еще никому не навредил, скорее наоборот.
Ночью ему снится смеющаяся Урса, которая медленно бредет по пляжу. Она выглядит непривычно счастливой, не такой, как в императорском дворце, а ласковые волны нежно касаются стройных ног.
Проснувшись, Айро понимает две вещи: первая — как же повезло Озаю с женой, вторая — что легенды не врут. В комнате отчетливо слышен шум прибоя, хотя он никак не может вспомнить, куда же положил дурацкую раковину.
А звук медленно нарастает, словно море совсем близко. Бушует у его кровати.
— Ли? — маленький Зуко смешно морщит нос, пытаясь отличить близняшек. — Ты же Ли?
Ло по-кошачьи улыбается, кланяясь принцу: их с сестрой всегда путают, поэтому удивляться не приходится. Айро — один из немногих, кто способен их отличить, хотя и он порой ошибается. Слишком похожи две сестры, Ло и Ли, преданно служащие императорской семье много лет. Они выросли на Угольном Острове и знают его, как свои пять пальцев. Неудивительно, что Озай отправил со своей семьей именно их.
Пока слуги распаковывают вещи, Урса в восхищении обходит небольшой, уютный домик: ей нравится абсолютно все и, главное, она постоянно улыбается. Морской воздух идет ей на пользу, несмотря на то, что они прибыли на остров всего пару часов назад.
— Пап? — Лу Тен не дает Айро полюбоваться Урсой. — А можно, мы с Зуко будем спать в одной комнате? Пожалуйста!
— Да! Да! — Зуко подпрыгивает от нетерпения: еще бы, впервые в жизни спать отдельно от мамы, как самый настоящий взрослый.
— Хорошо, но с условием! Вы не будете шалить по ночам! — Айро слишком хорошо понимает, что могут сделать двое мальчишек, оставленные без присмотра, поэтому напускает на себя суровый вид и строго смотрит на сына.
— Обещаем! — кричат они хором и наперегонки мчатся в свою комнату. Урса смеется, Ло и Ли осуждающе вздыхают, считая, по-видимому, что маленьких принцев нужно воспитывать в строгости.
— Мальчиськи, — презрительно заключает Азула и, подхватив побитого жизнью медвежонка, смешно семенит на веранду.
Айро она вновь напоминает Озая; он как раз хочет сказать об этом Урсе, когда Ли учтиво осведомляется, не угодно ли им поесть с дороги.
— Угодно. И переоденьте принцев, они уже умудрились испачкаться.
Он старается говорить строго, чувствуя, что близняшки считают именно его виновным в том, что Лу Тен и Зуко стали похожи на двух поросят. Кажется, небольшое болотце сначала увидела Азула, а уже потом мальчишки отправились его исследовать. Слуги пришли в недоумение, когда Айро решил к ним присоединиться и добрые полчаса объяснял отличия лягушек от жаб. Неудивительно, что урок вскоре превратился в сугубо практический, перемежающийся попытками поймать обсуждаемых земноводных.
Ли с почтением удаляется на кухню, а Ло напоминает Урсе, что завтра нужно дать знать об их приезде высокопоставленным соседям. Иначе тем будет неудобно наносить визиты, не имея косвенного согласия на то императорской семьи.
Айро с грустью смотрит, как меняется выражение лица невестки: она вновь превращается в покорную, слегка мрачную особу, живущую в огромном и неприветливом дворце.
«Покорность». Его покойная жена никогда не вела себя подобным образом — скорее наоборот, любила поддразнить его по поводу особого статуса и долга. Она относилась к своему положению с юмором, умело выполняя все обязанности и соблюдая порой совершенно бессмысленные ритуалы. Урсе же, похоже, тяжело свыкнуться с ролью жены принца — пусть и младшего, не считающегося претендентом на престол. Она редко покидает свои покои, разве только для того, чтобы сопровождать Озая на важные встречи и мероприятия, а все свободное время проводит с детьми, иногда целыми днями не видя мужа.
Раньше Айро удивляло такое поведение: официально считалось, что Озай женился по любви, встретив в одной из провинций замечательную девушку. Но, глядя на нее, можно предположить, что любовь не была взаимной.
— Брат тоже не выглядит пылким влюбленным, — и только увидев побледневшую Урсу, он понимает, что последняя фраза сказана вслух.
— Принц, — Ло уже две минуты как пытается обратить на себя его внимание, — не угодно ли и вам переодеться?
Айро смущенно бормочет что-то невнятное и капитулирует, стараясь не встречаться взглядом с Урсой. Отдых начинается не самым лучшим образом.
Всю следующую неделю им наносят визиты: знакомые и не очень знакомые аристократы, чиновники высшего ранга с семьями, послы, военачальники — создается ощущение, что на острове собрался весь цвет страны.
Разговоры о погоде, политике, войнах, слухи и сплетни, передающиеся строго на ушко, утомляют детей. Даже любящая высшее общество Азула требует сходить на пляж, что уж говорить о заскучавших мальчишках — по вечерам они уже откровенно зевают, из последних сил сдерживаясь, чтобы не улизнуть к морю.
В субботу, проводив очередного гостя, Айро приказывает близняшкам больше никого не пускать и предлагает немедленно пойти к морю.
— Но ведь уже так поздно, мой принц, — Ли не сдает позиций, строго придерживаясь жесткого распорядка дня, принятого во дворце, — детям пора спать.
— Ничего подобного, в это время года вода очень теплая. Вечерние купания еще никому не повредили, — три пары детских глаз и счастливая улыбка Урсы стоят того, чтобы отправиться на пляж.
Небольшой костер освещает узкую полоску пляжа и двух мальчишек, болтающих ногами в воде. Азула сладко спит, положив голову на давнишнего мишку: это единственная игрушка, которая ей нравится. «Он похож на папу», — звучит несколько странно, но если закрыть один глаз и посмотреть сбоку, то, по мнению Айро, сходство определенно имеется. Он бережно набрасывает на спящую покрывало и с улыбкой наблюдает за выходящей из воды Урсой. У нее красивая, ладная фигура и шелковистые волосы, падающие на плечи; в слабом свете костра она кажется сущей девочкой.
«Милой и хрупкой», — ему нравится это сравнение. Урса шепчется о чем-то с мальчишками, Азула сопит, а он вытягивается на подстилке и закрывает глаза, вслушиваясь в темноту. В груди разгорается пламя от одной лишь мысли, как хорошо вот так просто быть, смеяться, плавать, играть с детьми.
«Словно мы семья, словно все они — мои дети».
Страшная мысль на миг лишает покоя, и Айро вздрагивает, ощущая на себе пристальный взгляд. Он резко садится, оглядываясь по сторонам, ему чудится легкое движение у воды, однако там пусто: кроме них, на пляже никого нет, да и быть не может. Территория закрыта от других владений, чтобы императорскую семью никто не мог побеспокоить.
— Айро, — он вновь вздрагивает, стремглав вскакивая на ноги, и застывает в нерешительности: Урса стоит прямо перед ним, мокрая, удивленная и такая прекрасная. — Все в порядке?
Она пристально смотрит ему в глаза, стараясь понять, отчего он так напряжен. Воздух вокруг становится спертым, будто бы его медленно высасывает темнота. Айро чувствует легкое головокружение и вдруг отчетливо понимает, что отправиться на остров с женой брата было плохой идеей.
«Озай любит ее, любит, — он и сам не знает, кого пытается убедить в этом больше: свою совесть или свое сердце. — А ну-ка, прекрати! Вспомни о своей покойной жене! Ты обещал хранить ей верность».
Сейчас это выглядит ребячеством, но тогда он был искренне уверен, что больше никогда не посмотрит на других женщин.
— Айро, — робкое прикосновение заставляет его вновь вздрогнуть: холодная ладошка Урсы кажется ему раскаленным железом. — Что с тобой? Ты так бледен!
Он качает головой, отстраняясь: не хватало еще проявить нахлынувшие чувства, как-то выдать себя. Она подбирает волосы и аккуратно садится возле Азулы, стараясь ничем не потревожить ее сон. Лу Тен и Зуко, похоже, рисуют что-то на песке, соревнуясь, чье творение продержится дольше, пока его не смоет очередная волна.
Урса тихонько смеется и начинает рассказывать о том, как в детстве ездила с родителями к морю. Айро, помедлив, присаживается рядышком, таким образом, чтобы спящая Азула лежала четко между ними.
— Знаешь, мне всегда казалось, что ты — такой же, как твой отец: суровый и строгий. Озай всегда говорил, что его старший брат — смелый и сильный воин, и сначала я даже тебя боялась. Забавно, правда?
— Бойся, — усмехается он, — на самом деле я страшный человек.
То, что шутка вышла неудачной, он понимает буквально сразу: лицо Урсы становится слишком серьезным для ночных посиделок у огня. Видно, она хочет что-то сказать, но никак не решается; что-то важное, безумно важное именно для нее.
— Я, пожалуй, схожу за мальчишками. Нам пора, — не привыкший проигрывать и бесстрашный в бою Айро позорно капитулирует, слишком странной стала атмосфера вокруг них. Слишком интимной, непростительно близкой.
— Неправда, — он успевает сделать ровно два шага, когда слышит ее голос, — ты — не такой. Ты… похож на одного человека. Очень похож. Думаю, вы бы с ним подружились.
Пламя в груди Айро медленно гаснет, потому что так говорят только о самых дорогих людях. Кем бы ни был тот незнакомец, в сердце Урсы он занимает особое место. Ему кажется, что она приподнимает покрывало со старого сундука, хранящего самые сокровенные воспоминания, потому что давным-давно не говорила ни с кем вот так запросто, по душам.
— Думаю, Озай с ним точно не подружился бы, — он прибегает к излюбленному трюку, собираясь перевести все в шутку. — Скорее вызвал бы на поединок. Мой брат не настолько добродушен, как я. Помнится, в детстве…
— Не вызвал. Ему все равно, Айро.
Ее глаза кажутся неестественно темными, а сама она выглядит такой бледной и одинокой, что у него сжимается сердце. Оказывается, он ничего и не знает о том, как живет его брат, а разговоры о большой любви — похоже, всего лишь красивая легенда, придуманная отцом. Неясно только, зачем.
От необходимости ответить его избавляет Лу Тен: он тащит на себе практически уснувшего Зуко.
— Папа! Может, вернемся?
Айро с любовью целует сына в макушку, подхватывает Зуко на руки и кивает. Они собираются в тишине, стараясь не потревожить спящих. Лу Тен с серьезным видом волочит корзинку с подстилкой, словно ему доверили ужасно ценное сокровище.
Огонь догорает, в последний раз освещая полоску пляжа и темную фигуру, застывшую у кромки воды, где пару минут назад сидели дети. Айро смотрит прямо на нее, но не замечает: перед его глазами застыло лицо Урсы.
Влюбленное и одновременно несчастное.
Он отдал бы всю Страну Огня, только чтобы узнать, кто тот счастливец, укравший ее сердце.
А позади них вздымаются волны, смывая воспоминания и рисунки с песка.
— Усли? — хмурится малышка Азула. — А меня? Я тозе хочу.
— Чуть подрастешь и будешь гулять вместе с ними, — Урса бережно подхватывает дочку на руки; та сопит и требует, чтобы ее поставили на пол.
Одна из гостей весело смеется и вспоминает, какими милыми были ее собственные дети в возрасте «принцессы». Беседа неспешно вертится вокруг Угольного Острова и его истории: гости охотно рассказывают местные легенды, одну необычнее другой.
— А чей дом стоит на отшибе? — спрашивает Урса. — В южной части острова, там, где внизу каменистый пляж.
Увлеченный беседой со старым генералом, доживающим свой век на курорте, Айро пропускает ответ, а когда начинает вслушиваться, понимает, что речь идет о какой-то женщине, чей муж погиб при извержении вулкана.
— Ах, бедняжка, как же нелегко ей пришлось после его гибели! Оказалось, у него было много врагов, — одна из гостей притворно вздыхает и понимает голос до шепота. — Говорят, их единственная дочь даже была вынуждена прятаться в далеких краях. Чуть ли не на окраине страны.
Все понимающе вздыхают и начинают обсуждать тяжелую женскую долю, особенно среди людей высших сословий. И все бы ничего, обычная светская болтовня, если бы не бледное лицо Урсы: на миг Айро кажется, что она вот-вот упадет в обморок. Но подошедшая Ли ловко протягивает своей госпоже нюхательную соль, так что мало кто замечает произошедшее. Кровь постепенно приливает к бледным щекам, и разговор становится все оживленнее.
Когда гости наконец расходятся, Ло уносит малышку спать, и Айро внезапно остается с невесткой наедине. Последнюю неделю он старательно избегает разговоров тет-а-тет, нарочно приглашая военных и нанося им ответные визиты. Урса покорно молчит, но, пожалуй, все прекрасно понимает, а Лу Тен слишком занят тем, что исследует остров вместе с Зуко, чтобы удивляться частым отлучкам отца. Разве что Азула возмущается отсутствием доброго дядюшки, постоянно таскающего ее на руках.
— Айро, прости, я хотела спросить…
Голос звучит несколько неуверенно, создается впечатление, что они опять во дворце с его строгим этикетом и правилами.
— Ты не знаешь, куда запропастились мальчики? — ему совершенно не хочется вести задушевные беседы, проще сделать вид, что все в порядке. — Боюсь, как бы они не разнесли остров. Озай никогда нам этого не простит!
«Притворись, спрячь свою боль за улыбкой», — любила повторять мама. Сколько он себя помнил, она всегда смеялась, как бы тяжело ни было.
— Пожалуй, схожу за ними. Поздно уже. Что скажешь?
Она молчит, то ли обиженно, то ли расстроенно. И он стремглав покидает комнату, не дожидаясь ее ответа.
Лу Тен и Зуко вскоре обнаруживаются: они смешно топают по дорожке, ведущей к дому. Похоже, снова исследовали окрестности острова вместо того, чтобы просто валяться на пляже.
— А давайте завтра построим замок! — предлагает он, поднимая уставшего Зуко на руки.
— Еще чего! — задирает нос Лу Тен. — У нас уже есть замок, свой собственный. Осталось пару башенок достроить и все.
— Две башенки, — Зуко гордо демонстрирует Айро три пальчика. Тот старается сдержать смех и смиренно спрашивает, будет ли ему дозволено поучаствовать в строительстве.
— Мы подумаем, — важно обещает Лу Тен и направляется к домику.
Неприятное ощущение, что за ними следят, возникает у Айро на пороге; он вроде бы случайно роняет ключ и, нагибаясь за ним, бросает быстрый взгляд назад. Опасения кажутся напрасными: вокруг ни души, разве что колышутся тени, да море шумит вдалеке.
Вскоре домик погружается во тьму, и всего несколько светильников остаются гореть, освещая улицу. Лу Тен безмятежно спит, закутавшись в одеяло с головой, Зуко, напротив, постоянно раскрывается, как будто ему очень жарко. Магия огня течет в его венах, гложет изнутри; Айро со вздохом думает, сколько им предстоит выучить, прежде чем они смогут овладеть огненным искусством.
Постепенно его мысли переносятся туда, где, обняв дочку, спит Урса. История о вдове, жившей когда-то на острове, отчего-то произвела на нее сильное впечатление. До конца дня она была еще более задумчива, чем обычно, и даже виду не подала, что обижена, когда Айро вернулся с мальчишками.
Он понимает, что поступил глупо: Урса ведь не виновата в том, что вызывает у него давным-давно забытые чувства, ей и так несладко, еще и он строит из себя обиженного юнца.
— Завтра же извинюсь, — решает он, задергивая шторы.
Полная луна напоминает о магах воды, чья сила в такое время увеличивается: Айро с грустью размышляет о том, отказался ли отец от очередной затеи атаковать Южное Племя Воды или нет.
Ночную тишину прорезает тихий стон и, пока Айро вслушивается, дважды скрипят половицы. Он осторожно выходит в коридор, но не обнаруживает ничего необычного. Входная дверь закрыта, все крепко спят по своим комнатам.
Странное ощущение, не покидающее его в последние две недели, усиливается и перерастает в тревогу, когда на пороге одной из спален возникает сонная Азула.
— Что такое, малышка?
— Мизька. Скази маме, пусть принесёть, — требует она, вовсю зевая.
Страшная догадка пронзает Айро еще до того, как он обнаруживает пустую комнату Урсы. Мишка Азулы одиноко сидит на столе с так и не пришитым ухом, укоризненно глядя куда-то вдаль.
Кое-как разбудив Ло и Ли, он поручает малышку их заботам и, строго-настрого запретив будить мальчишек, отправляется на поиски. Ему не приходится долго думать: очевидно, что Урса могла направиться лишь в одно место.
В заброшенный домик вдовы.
— Черт бы побрал местных сплетниц с их легендами, — рычит Айро, поднимаясь на отшиб. Сверху прекрасно видно беспризорный, скалистый берег, кажущийся в свете луны зловещим.
Хорошо сохранившееся жилище необитаемо, на окнах паутина и многолетняя пыль. Крепкая дверь закрыта намертво, и Айро сомневается в том, что хрупкая Урса смогла бы ее открыть. Значит, искать нужно на пляже. Он еще раз придирчиво осматривает берег и спускается вниз, туда, где море сливается с берегом, утопая в тумане.
«Которого их них ты хочешь принести в жертву, принц?! Из кого сделать второго Созина?!»
Она стоит в воде, закутанная в алые, выцветшие одеяния: страшная, наводящая ужас фигура.
Ступая на песок, Айро лихорадочно соображает: Урсы нигде не видно, значит, вполне возможно, что ее здесь нет. Нужно лишь потянуть время, понять, кто перед ним и что делать дальше.
Он делает шаг в сторону, когда гигантская волна сбивает его с ног, затягивает, вызывает страшную панику: мир переворачивается, а земля уходит из-под ног. Айро старается восстановить дыхание и думать логически, но никак не может успокоиться и понять, где он.
Перед глазами всплывают мертвые солдаты, погибшие в последнем сражении на Южном Полюсе против тамошнего Племени Воды. Их раздутые тела вытаскивали на берег, стараясь сразу же прикрыть: слишком жутко они выглядели, разбухшие, посиневшие, с выпученными глазами. На некоторых были заметны признаки разложения, многие всплывали на поверхность после того, как из них выходили все газы. У кого-то лопались внутренности, и в воздухе возникал удушливый смрад, такой сильный, что живым приходилось заматывать лицо платками.
Мертвецов хоронили в общих могилах, не оставляя на берегу. Считалось, что гниющие трупы могут стать разносчиком инфекции — тем более, птицы моментально слетались на падаль. Они выклевывали глаза и не хотели улетать, пока солдаты сжигали их заживо, не желая тратить и без того драгоценное время. Те животные были отравлены, они чувствовали запах человечины и не могли остановиться — рвали на части, безжалостно и неистово.
Рыба, водившаяся в тех водах, тоже была отравлена. Кровью. Реками крови погибших солдат и магов воды, сражавшихся за свою землю.
И ведь все они тоже пытались спастись, но липкий страх не оставлял им ни единого шанса. Вода всегда была врагом магов Огня, и Айро, считавший себя исключением, вдруг отчетливо увидел, как ошибался.
Море подарило ему две недели счастья. И море же станет его концом.
«Страшно, принц?»
У нее глаза Урсы, более темные, непохожие на привычный янтарь. Зато такие же пронзительные и заглядывающие в самую душу.
— Нет, — он старается не наглотаться воды и быстро, прерывисто дышит. Из носа течет кровь, медленно капая в море. Очередная попытка поплыть против течения завершается провалом: ему чудится, что его сосуды замерзают и вот-вот лопнут, стоит сделать резкий взмах рукой. Он помнит, что главное — не поддаваться панике, чтобы страх не сковывал движений. Иначе пара секунд — и уходишь камнем на дно, а там, без кислорода, долго не продержаться. Наступит апатия, сонливость и придется вдыхать воду, что равносильно смерти.
«Страшно, поверь мне. Я уже видела, каково это: бороться со стихией и знать, что проиграешь. Мой муж…».
У нее нет рта, машинально отмечает про себя Айро, поэтому голос и звучит столь непривычно, доносясь откуда-то изнутри.
«Погиб в огне. Страшно погиб, мучительно. Знаешь, как это бывает — огненное море накрывает тебя полностью, не оставляя ни единого шанса. Легкие заполняются болью, медленно сгорая, а ты все дышишь и дышишь, до тех пор, пока мозг не поймет, что там — пусто. Ничего нет, одни сгустки крови и обгорелая плоть».
Ее слова проникают в самое сердце, парализуя, не давая опомниться.
«Но самое ужасное, что человек еще жив. Никак не умрет, может лишь корчиться, смотреть, как лопается кожа и обугливаются кости на ногах. Если повезет, угарный газ наполнит легкие раньше, и ты потеряешь сознание. Если нет — будешь чувствовать языки пламени на своем теле, острые и разящие не хуже кинжалов. Но пытку можно прекратить: стоит опустить голову в огненное море и все закончится. Глаза вылезут из орбит и больше не увидят тот ужас, который творится вокруг. Остановится сердце, перестанет сжиматься в конвульсиях тело. Так просто, правда? Сдаться, забыться».
— Нет уж, — рычит он из последних сил, чувствуя, как в ногах стынет кровь. Посиневшие руки еще кое-как удерживают тело на поверхности, а изо рта идет пар. Если бы можно было унять кровь, заполняющую рот и не дающую нормально дышать.
Айро с тревогой отмечает, что пальцы начинают разбухать, хотя он еще жив и вода не проникла внутрь. В горле першит, жжет, кашель заставляет скручиваться, выворачивая легкие наизнанку.
«Тебе кажется: волны уже сомкнулись. Мой муж тоже до последнего не верил», — интонации становятся печальными.
Руки окончательно немеют, становятся неприятного синюшного цвета, как у утопленников. Шея начинает увеличиваться, становится такой, как у разложившихся на морском дне трупов.
«Но ведь я жив», — мозг упорно отказывается понимать происходящее, смотря на тело как бы со стороны.
«Мой муж тоже так думал. Перед тем, как пепел поглотил его».
«Огненное море?» — он никак не может вспомнить, где уже слышал это выражение.
«Лава, принц. Лава».
Она наклоняет голову в знак скорби.
— Аватар, — едва шепчет Айро. — Ро…
— Дядя?! — пронзительный крик возвращает его к реальности: маленький Зуко, смешно перебирая ножками, бежит к воде.
— Ло! Ли! — хрипит Айро. — Вы уволены.
Но близняшки едва ли могут его услышать.
Зуко заходит по колено в воду, пока, наконец, не застывает, замечая странную фигуру рядом.
— Мама?! — мальчишеский голос открывает перед борющимся со смертью Айро страшную правду.
Волна впервые смыкается над его головой.
Пламя разгорается все ярче, охватывает землю, лижет скалы, медленно извивается вокруг запястий, даря блаженное тепло.
Древний вулкан, потухший столетия назад, проснулся и обрушивает на людей всю свою мощь. Огненная лава течет вниз, разрастается, сметая все на своем пути и обходя один-единственный клочок земли.
Айро лежит на раскаленной земле, чувствуя, как работают легкие: едкий дым разъедает слизистую оболочку, нанося ужасные повреждения носоглотке. Еще немного, и дышать станет попросту невозможно. Изо рта течет кровь, сначала маленькой струйкой, предвещая скорую кончину. Возникает слабость, нестерпимо хочется пить, однако моря больше нет: оно превратилось в огонь.
Беспомощность. Липкое, мерзкое ощущение, неумолимо приближающее тот миг, когда мозг понимает: все попытки спастись тщетны.
Зловещая фигура права, отрешенно думает он, ты один на один со стихией и ничего не можешь изменить. Отчаяние медленно овладевает им, отнимает последние силы.
Айро вспоминает кончину жены, мучительную смерть еще молодой женщины: тогда он тоже ощущал беспомощность, некий животный ужас перед неумолимым. С каждым ударом сердца ее пульс замедлялся, и, что самое кошмарное, она была в сознании до последнего. Значит, чувствовала все: и неторопливое угасание жизни, и пронзительный холод, от которого не укрыться, обреченность и свое одиночество.
Теперь его очередь, хотя кто бы мог подумать, что смерть ему придется принять отнюдь не на поле боя. А от огня, стихии, которой он умеет управлять.
Островок, непокрытый лавой, смыкается, становясь все меньше и меньше. Первыми загораются волосы, вспыхивают, как свеча: молниеносно и ярко. Глазам становится больно, и Айро жмурится, хотя прекрасно понимает, что век и ресниц уже практически нет. Начинает тлеть одежда, кожа на щеках лопается, как пузыри, которые так любят мальчишки.
Боль становится настолько нестерпимой, что хочется отрезать пораженные конечности, лишь бы больше ничего не чувствовать. Так поступают животные, рассказывал как-то Лу Тен, отгрызают себе хвост или лапу, попавшую в капкан. Иначе никак — можно умереть от болевого шока. Если бы Айро мог, он начал бы с пальцев, но руки не слушаются, а рот заполнен кровью.
Бледное тело жены вновь возникает перед мысленным взором, напоминая о том, что скоро все прекратится.
«Ни одни мучения не могут длиться вечно», — говорит она перед тем, как испустить последний вздох.
Айро согласен, более того: прекрасно понимает, что еще немного, и нервные окончания будут уничтожены, тогда боль уйдет и наступит долгожданный конец.
Он пытается закрыть глаза, когда слышит яростный рев и видит красавца дракона, пикирующего с неба прямо на него.
«Прости меня, Року. Но без тебя планы по захвату мира обретут, наконец, реальность».
Последнее, что видит Айро, — уродливое лицо своего великого предка, Хозяина Огня Созина.
Огромные крылья укрывают от лавы, принося с собой благодатную тишину. Боль, наконец, уходит.
— Урса? — голос возвращается не сразу, первые две минуты он попросту открывает рот. — Где дети?
Она держит его за руки так, словно, если отпустить — с ним случится что-нибудь плохое. Крепкие объятия успокаивают, создают иллюзию безопасности.
«Дети», — нужно бы повторить, растолковать ей, но тело отказывается повиноваться. Мысли ускользают, уносятся прочь, Айро все еще чувствует огненное море и слышит голос, зовущий Аватара Року.
Он не ощущает больше воды, вокруг такой плотный туман, как будто кто-то нарочно разлил кисель. У Урсы на глазах слезы, она кусает губы — то ли от отчаянья, то ли от нестерпимой боли.
«Оставь его, слышишь?! Пропадешь!».
Зуко прав: если поставить их рядом, можно заметить удивительное сходство. Земля снова уходит из-под ног, хотя Айро и лежит на твердой поверхности.
Он медленно закрывает глаза, ощущая, как пылает кожа, охваченная лихорадкой. Морская волна, внезапно оказавшаяся рядом, с шипением испаряется, тоже превращаясь в туман.
— Айро! — она трясет его за плечи, с мукой заглядывая в лицо.
«Уходи! Оставь его».
Грозная фигура выглядит жалко: сгорбленная, в отчаянии протягивающая руки. Он вспоминает тот ужас, который испытал, и смеется. Земля начинает дрожать, а Урса вскрикивает, отдергивая руки: через секунду ее платье начинает тлеть.
«Пожалуйста, уходи. Разве ты не хотела стать свободной? Забирай детей и уходи, слышишь?!»
Урса упрямо мотает головой и, глотая слезы, вновь берет его за руку.
— Что с тобой? — голос опять пропадает, но кажется, она слышит, потому что наклоняется низко-низко и о чем-то просит. Он не понимает, пытается убрать волосы с ее лица и с ужасом видит, как загорается нежная кожа.
«Ты горишь, принц, — фигура стоит у изголовья, покачиваясь в плотном тумане. — И убиваешь ее».
— Уходи! — он вырывается, или думает, что вырывается, безуспешно пытаясь встать на ноги. — Забирай детей и уходи, слышишь?!
Айро сам не понимает, что повторяет слова зловещей фигуры, просто всеми силами старается отстраниться. Теперь ему ясно, откуда туман: он попросту выпаривает море.
— Прости меня, — слезы с шипением исчезают прямо в воздухе, а жар неумолимо растет. Она не двигается с места, не обращает внимания на то, что со щеки стекает кровь: в месте его прикосновения лопается кожа, обнажая мышцы и белую кость.
Айро в ужасе дергается, боится вдруг увидеть обугленную, покрытую копотью Урсу. Аккуратные руки, сожранные огнем, и грудную клетку, зияющую пустотой.
«Забери ее», — сухие губы не слушаются, но он знает, кожей чувствует, что фигура все понимает.
Туман колышется, приходит в движение, окутывает Айро, повинуясь неведомым силам. Урса медленно исчезает, с тревогой зовя его по имени, звуки постепенно гаснут, принося долгожданную тишину и спокойствие. Жар больше не пугает — скорее вызывает приятные чувства, напоминая о доме, затерянном далеко за морем.
Он смотрит вверх, туда, где должны быть звезды, яркие, холодные, недостижимые. Ему столько всего хотелось сказать Урсе, рассказать о детстве, маме и покойной жене. Расспросить, узнать, наконец, почему они с Озаем поженились и, главное, услышать имя того, кто до сих пор дорог ее сердцу.
«Мы разрушаем мир вокруг нас», — это не его мысли, так говорила мама. Мудрая, справедливая, делающая все во имя страны Огня и своей семьи.
Теперь Айро знает, что она права, видел собственными глазами, как погиб Аватар Року: его оставил умирать друг, великий Хозяин Огня Созин. Оставил одного, сражающегося с вулканом, неумолимой стихией, не знающей себе равных. Бросил слабого, потерявшего опору, не подал руки, не спас, не уберег.
Жар разгорается внутри, выпаривая из организма всю воду, еще немного, и наступит обезвоживание, а за ним — страшные судороги. Кровь по инерции еще поступает в сердце, но совсем скоро и она превратится в туман. И тогда он из светло-жемчужного станет темно-алым, таким, каким бывает утром после очередной битвы магов Огня.
«Потерпи, принц. Скоро пройдет».
Фигура появляется вновь, судя по всему, желая продлить его муку.
— Прости нас, Та Мин, — он видит красивую, растерянную девушку, с темными волосами и глазами непривычного для народа Огня цвета. Такую, как изображают на картинках в запрещенных книжках: смеющуюся, в алом одеянии, неизменно стоящую рядом с Аватаром Року.
Они были уверены, что она умерла, сгинула в недрах боли и страданий, оставив после себя лишь старый, заброшенный домик.
«И были правы, принц. Меня давно нет, осталась одна душа, желающая спасти Урсу. Несчастное дитя, принесенное в жертву амбициям потомков Созина».
Айро становится тошно, он понимает, что отец обманул его: нет никакой случайной встречи Озая с Урсой, все ложь. Она — внучка Аватара Року и ее кровь несет в себе благословение и проклятие одновременно. Неизвестно, как такое страшное смешение отразится на Зуко и малышке Азуле.
Он уже не чувствует жажды, холода и собственного тела, жизнь вдруг становится слишком утомительной, приносящей одни несчастья.
«Я ждала его, верила, что он вернется. Сумеет спастись», — голос убаюкивает, обволакивает, дарит, наконец, успокоение.
Айро тихо смеется и отрешенно думает, что так и не успел уволить Ло и Ли, а где-то вдалеке кричат дети.
«Прости меня, принц, я ошиблась».
— Упала? — Озай пристально осматривает жену, отмечая ее плачевный вид. — Чем вы с Зуко там занимались? Облазили все окрестные скалы?
Мысли о том, что малышка тоже участвовала в тамошних безобразиях, он даже не допускает. Уму непостижимо, чтобы Азулу вообще отпускали гулять, тем более на пляж: в ее возрасте без нянек и шагу ступить нельзя, не положено.
Жена смущенно краснеет, отворачиваясь, пытаясь спрятать забинтованную щеку, но все равно видны края раны, в некоторых местах не скрытые повязкой. Озай раздраженно думает о том, как же нужно было упасть, чтобы кожа так лопнула и покрылась коркой.
— Папа! — Азула требовательно дергает его за штанину, приходится нагнуться и взять ее на руки. Она выглядит довольной и радостно урчит.
— Где твой мишка, малыш? — он помнит дурацкую игрушку, и втайне надеется, что Урсе хватило-таки мужества от нее избавиться.
— Сьгорель, — Азула не выглядит печально, скорее, констатирует факт. — Нузен новый.
Озай удивленно вскидывает бровь, собираясь уточнить, при каких именно обстоятельствах, но в комнату врываются Зуко с Лу Теном. Они хохочут, явно учинив какую-то шалость: поведение, крайне неподобающее для принцев страны Огня.
— Ради Созина, Урса, уйми их!
Она дергается было выполнить приказ, но внезапно застывает на месте, хмуро закусывая нижнюю губу.
— Они всего лишь дети, брат, — вошедший Айро смотрит так пронзительно, что хочется отвернуться. Озай даже не успевает попенять Урсе за непокорство, когда брат подхватывает Зуко и, подмигивая Лу Тену, целует племянника в макушку.
— Видел бы ты, какой замок они построили! Не хуже, чем наш дворец! — он весело смеется и отдает Зуко матери. Та смущенно улыбается и, поклонившись, уходит, Лу Тен следует за ней, вцепившись в юбку; Азула хнычет и просится на руки к Айро.
Тот вопросительно смотрит на Озая и берет малышку, слегка подбрасывая. Она визжит и хохочет.
— Увидимся за ужином, брат. Пойду, уложу племяшку.
Крупный, уже частично поседевший Айро уходит вслед за Урсой, насвистывая какую-то дурацкую песенку. Он кажется непривычно счастливым и каким-то другим, более живым, что ли.
Озай чувствует укол ревности, его глаза темнеют от ярости: кто бы мог подумать, что братец вдруг найдет общий язык с Урсой и детьми. Вечно отсутствующий дома, надменный и жесткий, не привыкший демонстрировать свои чувства. Но поди ж ты, даже малышка от него не отлипает.
— Ло! Ли! Я хочу знать, что случилось!
Свечи гаснут, оставляя их в предрассветных сумерках. Озай втягивает воздух и чувствует знакомую ярость, способную уничтожить все на своем пути.
Близняшки почтительно кланяются, преданные ему, как никто более.
— Слышал ли наш господин легенду о Та Мин? — голос Ло звучит вкрадчиво, зловеще. — Вечно ждущей своего мужа? Великого Аватара Року?
Если бы Айро знал, насколько чутко спят близняшки, он бы исполнил свою угрозу и уволил их без сожаления.
Озай медленно идет по коридору, направляясь в свои покои. Перед глазами стоит картина, разворачивающаяся на песчаном берегу: он рад, что Азула и Зуко не пострадали и ужасно зол на Урсу.
— Икем, — повторяет он.
«Простите, мой принц. Но было видно, что вашего брата ее ответ расстроил. Мне показалось, — Ло колеблется, всего на секунду, давая напряжению стать невыносимым, — что он бы многое отдал, чтобы поменяться местами с этим Икемом».
Озай усмехается, выходя в сад глотнуть свежего воздуха.
— Ну надо же, — его глаза вновь темнеют. — У «бедняжки» Урсы во дворце появился защитник. Кто бы мог подумать!
— Икем? — переспрашивает он машинально. — Красивое имя.
Она кивает, сглатывая слезы, и целует его в холодный лоб. Айро даже немного рад, что его тело стало прежним, с нормальной температурой и цветом кожи.
Перепуганные Лу Тен и Зуко сидят возле песочного замка тихо, как мышки. Похоже, они больше не будут играть на заброшенных пляжах, общаясь с незнакомыми людьми.
В глубине души Айро благодарен Та Мин, ведь за все время она ни разу не причинила вреда мальчишкам — наоборот, заботилась о них, как родная бабушка, которой и приходилась. По крайней мере, Зуко.
Урса ранена, и, хотя кровь уже запеклась, щека выглядит не лучшим образом. Он хочет убрать волосы с ее лица, но замирает, боясь, что вновь причинит ей нестерпимую боль.
— Все хорошо, Айро, все хорошо, — она нервно смеется и целует ему руку, крепко сжимая.
Ему хочется сказать, что нужно забрать детей, успокоить, уложить спать, но солнце медленно встает из-за горизонта, а вода блаженно холодит кожу.
— Не плачь, — говорит он, — обещаю, больше тебя никто не обидит.
Веки закрываются сами собой, слышатся крики Ло и Ли, голоса что-то отвечающих им мальчишек.
А Айро засыпает, усталый и измученный, так и не задав главного вопроса. Почему она не ушла? Не воспользовалась случаем, чтобы сбежать и стать свободной. Навсегда.
— Сгорель! — Азула выглядит серьезной не по годам. — Упаль в огонь.
Одетая в ярко-алое фигура смеется и, наклонившись, дарит ей кинжал: блестящий, красивый, холодный на ощупь.
— Не расстраивайся, скоро у тебя появится другие игрушки. Живые и более интересные!
Она радостно хватает за рукоятку, ловко размахивая дорогим подарком.
— Умница, — Созин гладит ее по волосам. — Проклятая кровь, Та Мин? О нет, благословленная и власть приносящая!
Забытый мишка медленно обугливается, так и не дождавшись, когда его маленькое ушко пришьют на место.
На Угольном острове начинается ливень. Впервые за долгие-долгие годы.
Женщина стоит спиной к ветру, закрыв глаза и бормоча странные слова: ее лицо похоже на мрамор, холодный и безжизненный. Если бы не алые губы, едва заметно шевелящиеся в такт ветру, можно было бы подумать, что она мертва.
«Так и есть, принц», — он чувствует, что тонет, медленно опускается на дно. Руки сводит судорога, тело перестает слушаться, превращаясь в беспомощный груз. Грудная клетка трещит, а каждое движение отзывается болью.
Слышится тошнотворный запах, разложение как будто витает в воздухе — хотя Айро точно убежден, что еще не утонул, не опустился на самое дно, раздавленный и расплющенный толщей воды. Обоняние постепенно исчезает, поэтому он не уверен, не чудится ли ему удушливый запах, проникающий под кожу и пропитывающий одежду.
Внутренности наполняются чем-то вязким, скользким: о трупном яде ему рассказывал учитель, запрещавший прикасаться голыми руками к недавно умершему, особенно, если тело уже начало гнить. Но ведь этого не может быть, яду неоткуда взяться; вот только он медленно струится, расползаясь и заполняя собой все вокруг.
Собственный крик застывает в легких, а вокруг слышен один звук — шум прибоя. Волны плещут, накрывая его с головой, скрывая от взора то, что творится там, где в центре бушующей стихии застыли две фигурки.
— Стой! — крик, наконец, прорывается наружу, а соленая вода попадет в горло, заставляя согнуться пополам.
«Которого из них, принц?» — женщина открывает глаза, щурится и, не получив ответа, медленно толкает мальчика в грудь. Он странно застывает, взмахивает руками, как безвольная кукла, и, не издав ни единого звука, падает на песок.
«Которого…» — эхом разносится вокруг, проникает в голову и заставляет плакать.
Маленький замок, выстроенный из песка, сиротливо стоит на пляже: волны пока что обходят его стороной.
— Зуко! — он не уверен, но ему чудится еще один голос, знакомый и такой родной.
Женщина вздрагивает и переводит свой взгляд на фигурку, возникшую около песочного замка. Похоже, она не ожидала такого поворота.
«Проснулся… но как?!»
Волны вздымаются ввысь и устремляются вперед к единственному крошечному островку, сохранившему среди бури.
— Лу Тен, беги! — за второй крик приходится заплатить очень дорого: вода смыкается у него над головой. Последнее, что он чувствует — как вокруг закипает пламя. Море становится огненным: безжалостным и смертоносным.
А где-то далеко песочный замок поглощает яростная буря.
***
— Отдых? — Айро медленно поворачивается, думая, не ослышался ли он. — С каких таких пор ты стал поклонником модных курортов?
— Не я, а Урса. На модный, как ты выразился, курорт, поедет именно она. С детьми. Я остаюсь в столице.
Огонь в светильниках вспыхивает, освещая лицо Озая, младшего принца страны Огня. Одетый в темно-алое, богато расшитое одеяние, он хмуро меряет шагами комнату, то и дело безуспешно пытаясь зажечь потухший камин: на дворе жаркое лето, никому и в голову не придет топить. Айро трет переносицу, пытаясь сообразить, шутит его брат или нет.
— Однако отец и слышать об этом не хочет. Представляешь, он считает, что я должен «немного отдохнуть с семьей»! Поговори с ним, убеди в том, что я нужнее здесь, в столице. Тебя он послушает. Что скажешь?
Создается впечатление, что «отдохнуть с семьей» на острове для Озая равносильно ссылке, а отец словно специально стремится его туда отправить. То ли в наказание, то ли в насмешку.
— Но как же они поедут туда одни? — Айро растерян: он как-то не задумывался, какие отношения сложились в семье брата, поэтому переводит странный разговор в шутку. — Вдруг на них нападут пираты? То-то Азула обрадуется... и как мы потом заставим ее вернуться домой?
— Оставь свои шуточки. Я серьезно. С ними поедут солдаты, к тому же Угольный Остров — наша собственность. Там никто не посмеет напасть на мою семью!
— Собственность народа Огня, — машинально поправляет он, невесело поглаживая бородку: та легкость, с какой брат отказывается ехать со своей семьей, удручает. Перед последним походом родилась Азула, и, уходя на войну, Айро запомнил счастливое лицо Озая. Сейчас же кажется, будто дети для него обуза, а не радость.
— Все, что принадлежит народу Огня, — собственность нашей семьи!
Айро морщится, но не желает вступать в бессмысленный спор: брат попросту повторяет слова их отца, великого Хозяина Огня Азулона. Формально Угольный Остров открыт для всех; на самом же деле мало кто может позволить себе отдых на довольно дорогом курорте, не говоря уже о покупке уютного летнего домика. Вот и получается, что остров практически безлюден в холодное время года и чуть более обитаем в теплое, когда богатые семьи отправляют туда отпрысков на летний отдых.
«Элитное место для избранных», — усмехается про себя Айро, нарочно медля с ответом. Отчасти Озай прав, потому что семья Хозяина Огня обладает безграничной властью и несметными богатствами: стоит лишь захотеть, и весь мир будет принадлежать им. Так повелось со времен их предка, великого Хозяина Огня Созина, сумевшего вознести императорскую власть до небывалых высот. Однако где-то в глубине души Айро прекрасно понимает, что Угольный Остров все равно остается собственностью народа, несмотря на дороговизну и фактическую закрытость для простых людей.
«Императоры уходят и приходят…» — вспоминается ему фраза одного из мудрецов царства Земли, но говорить такое Озаю чревато. Мало того, что он ничего не поймет, — еще решит, будто Айро как старший уже примеривается к трону.
— Угольный Остров возник задолго до нашей династии и будет лежать в море даже, когда нас не станет, — он произносит нейтральную фразу нарочито укоризненно.
Озай пожимает плечами, демонстрируя полное равнодушие к тому, что там будет в далеком будущем.
— Ты не ответил, брат, — в его голосе слышится нетерпение: похоже, разговоры о народе навевают на него скуку.
В комнату незаметно входит слуга, кланяясь и стараясь не отрывать взгляд от пола, чтобы никому не выказать непочтение. Он аккуратно меняет фитилёк на потухшей лампе, а затем, столь же усердно кланяясь, бесшумно исчезает из комнаты.
— Айро, ты слышишь меня? — переспрашивает Озай, не замечая вторжения: во дворце шепчутся, что для младшего принца все слуги на одно лицо. — Так что скажешь?
— Разве я могу отказать тебе, брат? — фыркает тот, сворачивая исписанный листок, затем медленно капает сургучом на бумагу и тщательно скрепляет своей печатью.
— Отлично! Теперь Урса сможет наконец уехать к морю. Ты себе даже не представляешь, как я устал слушать о том, что детям нужен морской воздух. Можно подумать, мне нечем больше заняться!
Пламя свечей колышется, будто подтверждая сказанное; Айро обводит усталым взглядом комнату и думает о том, что как раз ему, к сожалению, есть, чем заняться. В отличие от Озая, он командует армией и помогает отцу руководить страной, принимая тяжелые и не всегда популярные решения.
Командиры вновь предлагают атаковать Южное Племя Воды, настаивая на том, что они получили сведения о нескольких магах, прячущихся там долгое время; на одном из островов, подконтрольных Народу Огня, бушует мятеж, ставя под угрозу добычу угля; и, в довершение, из Царства Земли доходят тревожные вести: говорят, один из мудрецов предсказал скорое возвращение Аватара. Мало кто сомневается в том, что разбираться с проблемами будет старший принц, не жалея ни времени, ни сил. Считается, что он должен вникать во все дела, даже самые незначительные, чтобы набраться опыта и достойно управлять страной в будущем.
В настоящем же от него ждут жесткости и славных побед, поэтому Айро предполагает, что ему предстоит поход за магами Племени Воды, на Южный полюс.
— Мне пора, — Озай прерывает невеселые мысли, нетерпеливо направляясь к двери.
Он стремительно пересекает комнату, когда случайно наступает на одну из игральных костей: она сиротливо лежит на полу со вчерашнего вечера, забытая Лу Теном. Накануне тот пытался отвлечь Айро от работы, упрашивая поиграть с ним в пай-шо. Но, как всегда, им не хватило времени: принесли очередное срочное донесение, требовавшее немедленного ответа.
Раздается хруст, Озай поддевает носком то, что осталось от кости, и отбрасывает в сторону.
— Ну что ж, до вечера, Айро! Сообщи мне, когда поговоришь с отцом.
Он чопорно кивает и выходит из комнаты, спеша на очередную важную встречу.
Прежде чем дверь захлопывается, Айро замечает грустного Лу Тена, одиноко бредущего по коридору с игральными костями. Уж ему-то наверняка понравилось бы на модном курорте, где можно строить замки из песка и не нужно испрашивать разрешения, прежде чем навестить собственного отца.
По привычке подойдя к камину, Айро обнаруживает дотлевающие угли и среди них потемневшую морскую раковину: по поверью, если приложить ее к уху, можно услышать шум прибоя.
— Бедняга Озай, — бормочет он и зовет слуг, приказывая почистить камин.
После ужина брат клянется, что не применял магию и не зажигал «этот дурацкий камин», а озадаченному Айро всю ночь снится море.
***
— С нами? — Урса стоит посреди комнаты, вокруг валяются разрисованные листы бумаги, шляпы, несколько кукол и разноцветные шарики. Она пытается навести порядок, но бегающие по комнате дети не дают сосредоточиться. — Простите, Айро, это просто…
— Неожиданно? — он дружелюбно подмигивает, стараясь сохранить равновесие: Зуко как раз прячется за его правую ногу, тщетно пытаясь скрыться от Азулы.
Та возмущенно пищит, стараясь дотянуться до брата, и едва не падает: Айро успевает поймать ее в последний момент. Веселье прекращается: Урса бормочет извинения и просит детей успокоиться. Похоже, они порядком ее утомили, да и вещи не мешало бы убрать с пола.
— Простите, Айро, я… — она явно пытается вспомнить, о чем они говорили, но Зуко внезапно громко хнычет, и слова повисают в воздухе.
Азула, все еще сидящая у Айро на руках, каким-то образом ухитряется ущипнуть брата, и тот бросается за помощью к маме. Комната наполняется суматохой, причитаниями и детским плачем; звуки постепенно сливаются, создавая причудливую симфонию. Беспорядок превращается в самый настоящий хаос, когда прибежавшая на крики нянька принимается бестолково хлопотать вокруг Урсы и рыдающего Зуко.
Азуле весело, она хохочет и отчаянно болтает ногами. Минуты через три в дверях робко возникает Лу Тен: ему, видимо, интересно, что там опять стряслось у кузенов.
Айро смотрит на сына, чье личико озаряет слабая улыбка, и ловит себя на том, что он уже давно не слышал детского смеха. Лу Тен растет серьезным, как и подобает единственному ребенку наследного принца.
— Папа? — тот робко дергает его за рукав. — Что случилось? Почему Зуко плачет?
— Потому сто дуляк, — Азула безапелляционно скрещивает маленькие ручки на груди. Она еще не выговаривает половину букв, но всегда стоит на своем. Похоже, потрясающее упрямство Озая досталось именно ей.
— Бедняга, — в голосе сына слышится искреннее сочувствие.
Стараясь сохранить спокойствие, Айро задумывается о том, действительно ли так уж хороша его идея: если племянники будут на протяжении всего отдыха так себя вести, о тишине и покое можно забыть. А уж в компании с Лу Теном маленькие сорванцы, пожалуй, поставят на уши весь остров и распугают всех соседей.
«Они же дети», — сказала бы его мама: она никогда не скрывала, что семья должна быть большой и шумной.
«Они же принцы», — ответил бы отец. И был бы прав, потому что Лу Тен, Зуко и Азула должны в первую очередь подавать пример своим подданным, а уж потом вести себя как обычные дети.
Отец, безусловно, прав — решает Айро, получив требовательный пинок от Азулы: она устала сидеть на руках и хочет вниз, к братьям. Он аккуратно ставит ее на пол и целует в макушку. Она недоверчиво фыркает и слегка смущенно отворачивается, демонстрируя презрение к телячьим нежностям.
— Вылитый Озай, — с умилением бормочет Айро, когда чувствует робкое прикосновение.
— Простите, — Урса смущена, — они просто рады предстоящему отдыху. И спасибо вам, что предложили поехать с нами. Для меня это важно!
В ее глазах светится благодарность и такое искреннее облегчение, что Айро вдруг ловит себя на мысли, что сегодня ему хочется согласиться с мамой.
— Что ты, — отмахивается он, — нам с Лу Теном тоже не помешает отдохнуть. А то я постоянно в походах, а он безвылазно торчит в столице. И, кстати, давай перейдем, наконец, на «ты». Не чужие же люди, в самом деле.
Вечером, уложив сына спать, Айро достает потемневшую ракушку и долго вертит ее в руках. Он размышляет о том, что отец все-таки прав и Озаю стоило бы отправиться на Угольный Остров вместе с семьей. Так или иначе, отдых еще никому не навредил, скорее наоборот.
Ночью ему снится смеющаяся Урса, которая медленно бредет по пляжу. Она выглядит непривычно счастливой, не такой, как в императорском дворце, а ласковые волны нежно касаются стройных ног.
Проснувшись, Айро понимает две вещи: первая — как же повезло Озаю с женой, вторая — что легенды не врут. В комнате отчетливо слышен шум прибоя, хотя он никак не может вспомнить, куда же положил дурацкую раковину.
А звук медленно нарастает, словно море совсем близко. Бушует у его кровати.
***
— Ли? — маленький Зуко смешно морщит нос, пытаясь отличить близняшек. — Ты же Ли?
Ло по-кошачьи улыбается, кланяясь принцу: их с сестрой всегда путают, поэтому удивляться не приходится. Айро — один из немногих, кто способен их отличить, хотя и он порой ошибается. Слишком похожи две сестры, Ло и Ли, преданно служащие императорской семье много лет. Они выросли на Угольном Острове и знают его, как свои пять пальцев. Неудивительно, что Озай отправил со своей семьей именно их.
Пока слуги распаковывают вещи, Урса в восхищении обходит небольшой, уютный домик: ей нравится абсолютно все и, главное, она постоянно улыбается. Морской воздух идет ей на пользу, несмотря на то, что они прибыли на остров всего пару часов назад.
— Пап? — Лу Тен не дает Айро полюбоваться Урсой. — А можно, мы с Зуко будем спать в одной комнате? Пожалуйста!
— Да! Да! — Зуко подпрыгивает от нетерпения: еще бы, впервые в жизни спать отдельно от мамы, как самый настоящий взрослый.
— Хорошо, но с условием! Вы не будете шалить по ночам! — Айро слишком хорошо понимает, что могут сделать двое мальчишек, оставленные без присмотра, поэтому напускает на себя суровый вид и строго смотрит на сына.
— Обещаем! — кричат они хором и наперегонки мчатся в свою комнату. Урса смеется, Ло и Ли осуждающе вздыхают, считая, по-видимому, что маленьких принцев нужно воспитывать в строгости.
— Мальчиськи, — презрительно заключает Азула и, подхватив побитого жизнью медвежонка, смешно семенит на веранду.
Айро она вновь напоминает Озая; он как раз хочет сказать об этом Урсе, когда Ли учтиво осведомляется, не угодно ли им поесть с дороги.
— Угодно. И переоденьте принцев, они уже умудрились испачкаться.
Он старается говорить строго, чувствуя, что близняшки считают именно его виновным в том, что Лу Тен и Зуко стали похожи на двух поросят. Кажется, небольшое болотце сначала увидела Азула, а уже потом мальчишки отправились его исследовать. Слуги пришли в недоумение, когда Айро решил к ним присоединиться и добрые полчаса объяснял отличия лягушек от жаб. Неудивительно, что урок вскоре превратился в сугубо практический, перемежающийся попытками поймать обсуждаемых земноводных.
Ли с почтением удаляется на кухню, а Ло напоминает Урсе, что завтра нужно дать знать об их приезде высокопоставленным соседям. Иначе тем будет неудобно наносить визиты, не имея косвенного согласия на то императорской семьи.
Айро с грустью смотрит, как меняется выражение лица невестки: она вновь превращается в покорную, слегка мрачную особу, живущую в огромном и неприветливом дворце.
«Покорность». Его покойная жена никогда не вела себя подобным образом — скорее наоборот, любила поддразнить его по поводу особого статуса и долга. Она относилась к своему положению с юмором, умело выполняя все обязанности и соблюдая порой совершенно бессмысленные ритуалы. Урсе же, похоже, тяжело свыкнуться с ролью жены принца — пусть и младшего, не считающегося претендентом на престол. Она редко покидает свои покои, разве только для того, чтобы сопровождать Озая на важные встречи и мероприятия, а все свободное время проводит с детьми, иногда целыми днями не видя мужа.
Раньше Айро удивляло такое поведение: официально считалось, что Озай женился по любви, встретив в одной из провинций замечательную девушку. Но, глядя на нее, можно предположить, что любовь не была взаимной.
— Брат тоже не выглядит пылким влюбленным, — и только увидев побледневшую Урсу, он понимает, что последняя фраза сказана вслух.
— Принц, — Ло уже две минуты как пытается обратить на себя его внимание, — не угодно ли и вам переодеться?
Айро смущенно бормочет что-то невнятное и капитулирует, стараясь не встречаться взглядом с Урсой. Отдых начинается не самым лучшим образом.
Всю следующую неделю им наносят визиты: знакомые и не очень знакомые аристократы, чиновники высшего ранга с семьями, послы, военачальники — создается ощущение, что на острове собрался весь цвет страны.
Разговоры о погоде, политике, войнах, слухи и сплетни, передающиеся строго на ушко, утомляют детей. Даже любящая высшее общество Азула требует сходить на пляж, что уж говорить о заскучавших мальчишках — по вечерам они уже откровенно зевают, из последних сил сдерживаясь, чтобы не улизнуть к морю.
В субботу, проводив очередного гостя, Айро приказывает близняшкам больше никого не пускать и предлагает немедленно пойти к морю.
— Но ведь уже так поздно, мой принц, — Ли не сдает позиций, строго придерживаясь жесткого распорядка дня, принятого во дворце, — детям пора спать.
— Ничего подобного, в это время года вода очень теплая. Вечерние купания еще никому не повредили, — три пары детских глаз и счастливая улыбка Урсы стоят того, чтобы отправиться на пляж.
Небольшой костер освещает узкую полоску пляжа и двух мальчишек, болтающих ногами в воде. Азула сладко спит, положив голову на давнишнего мишку: это единственная игрушка, которая ей нравится. «Он похож на папу», — звучит несколько странно, но если закрыть один глаз и посмотреть сбоку, то, по мнению Айро, сходство определенно имеется. Он бережно набрасывает на спящую покрывало и с улыбкой наблюдает за выходящей из воды Урсой. У нее красивая, ладная фигура и шелковистые волосы, падающие на плечи; в слабом свете костра она кажется сущей девочкой.
«Милой и хрупкой», — ему нравится это сравнение. Урса шепчется о чем-то с мальчишками, Азула сопит, а он вытягивается на подстилке и закрывает глаза, вслушиваясь в темноту. В груди разгорается пламя от одной лишь мысли, как хорошо вот так просто быть, смеяться, плавать, играть с детьми.
«Словно мы семья, словно все они — мои дети».
Страшная мысль на миг лишает покоя, и Айро вздрагивает, ощущая на себе пристальный взгляд. Он резко садится, оглядываясь по сторонам, ему чудится легкое движение у воды, однако там пусто: кроме них, на пляже никого нет, да и быть не может. Территория закрыта от других владений, чтобы императорскую семью никто не мог побеспокоить.
— Айро, — он вновь вздрагивает, стремглав вскакивая на ноги, и застывает в нерешительности: Урса стоит прямо перед ним, мокрая, удивленная и такая прекрасная. — Все в порядке?
Она пристально смотрит ему в глаза, стараясь понять, отчего он так напряжен. Воздух вокруг становится спертым, будто бы его медленно высасывает темнота. Айро чувствует легкое головокружение и вдруг отчетливо понимает, что отправиться на остров с женой брата было плохой идеей.
«Озай любит ее, любит, — он и сам не знает, кого пытается убедить в этом больше: свою совесть или свое сердце. — А ну-ка, прекрати! Вспомни о своей покойной жене! Ты обещал хранить ей верность».
Сейчас это выглядит ребячеством, но тогда он был искренне уверен, что больше никогда не посмотрит на других женщин.
— Айро, — робкое прикосновение заставляет его вновь вздрогнуть: холодная ладошка Урсы кажется ему раскаленным железом. — Что с тобой? Ты так бледен!
Он качает головой, отстраняясь: не хватало еще проявить нахлынувшие чувства, как-то выдать себя. Она подбирает волосы и аккуратно садится возле Азулы, стараясь ничем не потревожить ее сон. Лу Тен и Зуко, похоже, рисуют что-то на песке, соревнуясь, чье творение продержится дольше, пока его не смоет очередная волна.
Урса тихонько смеется и начинает рассказывать о том, как в детстве ездила с родителями к морю. Айро, помедлив, присаживается рядышком, таким образом, чтобы спящая Азула лежала четко между ними.
— Знаешь, мне всегда казалось, что ты — такой же, как твой отец: суровый и строгий. Озай всегда говорил, что его старший брат — смелый и сильный воин, и сначала я даже тебя боялась. Забавно, правда?
— Бойся, — усмехается он, — на самом деле я страшный человек.
То, что шутка вышла неудачной, он понимает буквально сразу: лицо Урсы становится слишком серьезным для ночных посиделок у огня. Видно, она хочет что-то сказать, но никак не решается; что-то важное, безумно важное именно для нее.
— Я, пожалуй, схожу за мальчишками. Нам пора, — не привыкший проигрывать и бесстрашный в бою Айро позорно капитулирует, слишком странной стала атмосфера вокруг них. Слишком интимной, непростительно близкой.
— Неправда, — он успевает сделать ровно два шага, когда слышит ее голос, — ты — не такой. Ты… похож на одного человека. Очень похож. Думаю, вы бы с ним подружились.
Пламя в груди Айро медленно гаснет, потому что так говорят только о самых дорогих людях. Кем бы ни был тот незнакомец, в сердце Урсы он занимает особое место. Ему кажется, что она приподнимает покрывало со старого сундука, хранящего самые сокровенные воспоминания, потому что давным-давно не говорила ни с кем вот так запросто, по душам.
— Думаю, Озай с ним точно не подружился бы, — он прибегает к излюбленному трюку, собираясь перевести все в шутку. — Скорее вызвал бы на поединок. Мой брат не настолько добродушен, как я. Помнится, в детстве…
— Не вызвал. Ему все равно, Айро.
Ее глаза кажутся неестественно темными, а сама она выглядит такой бледной и одинокой, что у него сжимается сердце. Оказывается, он ничего и не знает о том, как живет его брат, а разговоры о большой любви — похоже, всего лишь красивая легенда, придуманная отцом. Неясно только, зачем.
От необходимости ответить его избавляет Лу Тен: он тащит на себе практически уснувшего Зуко.
— Папа! Может, вернемся?
Айро с любовью целует сына в макушку, подхватывает Зуко на руки и кивает. Они собираются в тишине, стараясь не потревожить спящих. Лу Тен с серьезным видом волочит корзинку с подстилкой, словно ему доверили ужасно ценное сокровище.
Огонь догорает, в последний раз освещая полоску пляжа и темную фигуру, застывшую у кромки воды, где пару минут назад сидели дети. Айро смотрит прямо на нее, но не замечает: перед его глазами застыло лицо Урсы.
Влюбленное и одновременно несчастное.
Он отдал бы всю Страну Огня, только чтобы узнать, кто тот счастливец, укравший ее сердце.
А позади них вздымаются волны, смывая воспоминания и рисунки с песка.
***
— Усли? — хмурится малышка Азула. — А меня? Я тозе хочу.
— Чуть подрастешь и будешь гулять вместе с ними, — Урса бережно подхватывает дочку на руки; та сопит и требует, чтобы ее поставили на пол.
Одна из гостей весело смеется и вспоминает, какими милыми были ее собственные дети в возрасте «принцессы». Беседа неспешно вертится вокруг Угольного Острова и его истории: гости охотно рассказывают местные легенды, одну необычнее другой.
— А чей дом стоит на отшибе? — спрашивает Урса. — В южной части острова, там, где внизу каменистый пляж.
Увлеченный беседой со старым генералом, доживающим свой век на курорте, Айро пропускает ответ, а когда начинает вслушиваться, понимает, что речь идет о какой-то женщине, чей муж погиб при извержении вулкана.
— Ах, бедняжка, как же нелегко ей пришлось после его гибели! Оказалось, у него было много врагов, — одна из гостей притворно вздыхает и понимает голос до шепота. — Говорят, их единственная дочь даже была вынуждена прятаться в далеких краях. Чуть ли не на окраине страны.
Все понимающе вздыхают и начинают обсуждать тяжелую женскую долю, особенно среди людей высших сословий. И все бы ничего, обычная светская болтовня, если бы не бледное лицо Урсы: на миг Айро кажется, что она вот-вот упадет в обморок. Но подошедшая Ли ловко протягивает своей госпоже нюхательную соль, так что мало кто замечает произошедшее. Кровь постепенно приливает к бледным щекам, и разговор становится все оживленнее.
Когда гости наконец расходятся, Ло уносит малышку спать, и Айро внезапно остается с невесткой наедине. Последнюю неделю он старательно избегает разговоров тет-а-тет, нарочно приглашая военных и нанося им ответные визиты. Урса покорно молчит, но, пожалуй, все прекрасно понимает, а Лу Тен слишком занят тем, что исследует остров вместе с Зуко, чтобы удивляться частым отлучкам отца. Разве что Азула возмущается отсутствием доброго дядюшки, постоянно таскающего ее на руках.
— Айро, прости, я хотела спросить…
Голос звучит несколько неуверенно, создается впечатление, что они опять во дворце с его строгим этикетом и правилами.
— Ты не знаешь, куда запропастились мальчики? — ему совершенно не хочется вести задушевные беседы, проще сделать вид, что все в порядке. — Боюсь, как бы они не разнесли остров. Озай никогда нам этого не простит!
«Притворись, спрячь свою боль за улыбкой», — любила повторять мама. Сколько он себя помнил, она всегда смеялась, как бы тяжело ни было.
— Пожалуй, схожу за ними. Поздно уже. Что скажешь?
Она молчит, то ли обиженно, то ли расстроенно. И он стремглав покидает комнату, не дожидаясь ее ответа.
Лу Тен и Зуко вскоре обнаруживаются: они смешно топают по дорожке, ведущей к дому. Похоже, снова исследовали окрестности острова вместо того, чтобы просто валяться на пляже.
— А давайте завтра построим замок! — предлагает он, поднимая уставшего Зуко на руки.
— Еще чего! — задирает нос Лу Тен. — У нас уже есть замок, свой собственный. Осталось пару башенок достроить и все.
— Две башенки, — Зуко гордо демонстрирует Айро три пальчика. Тот старается сдержать смех и смиренно спрашивает, будет ли ему дозволено поучаствовать в строительстве.
— Мы подумаем, — важно обещает Лу Тен и направляется к домику.
Неприятное ощущение, что за ними следят, возникает у Айро на пороге; он вроде бы случайно роняет ключ и, нагибаясь за ним, бросает быстрый взгляд назад. Опасения кажутся напрасными: вокруг ни души, разве что колышутся тени, да море шумит вдалеке.
Вскоре домик погружается во тьму, и всего несколько светильников остаются гореть, освещая улицу. Лу Тен безмятежно спит, закутавшись в одеяло с головой, Зуко, напротив, постоянно раскрывается, как будто ему очень жарко. Магия огня течет в его венах, гложет изнутри; Айро со вздохом думает, сколько им предстоит выучить, прежде чем они смогут овладеть огненным искусством.
Постепенно его мысли переносятся туда, где, обняв дочку, спит Урса. История о вдове, жившей когда-то на острове, отчего-то произвела на нее сильное впечатление. До конца дня она была еще более задумчива, чем обычно, и даже виду не подала, что обижена, когда Айро вернулся с мальчишками.
Он понимает, что поступил глупо: Урса ведь не виновата в том, что вызывает у него давным-давно забытые чувства, ей и так несладко, еще и он строит из себя обиженного юнца.
— Завтра же извинюсь, — решает он, задергивая шторы.
Полная луна напоминает о магах воды, чья сила в такое время увеличивается: Айро с грустью размышляет о том, отказался ли отец от очередной затеи атаковать Южное Племя Воды или нет.
Ночную тишину прорезает тихий стон и, пока Айро вслушивается, дважды скрипят половицы. Он осторожно выходит в коридор, но не обнаруживает ничего необычного. Входная дверь закрыта, все крепко спят по своим комнатам.
Странное ощущение, не покидающее его в последние две недели, усиливается и перерастает в тревогу, когда на пороге одной из спален возникает сонная Азула.
— Что такое, малышка?
— Мизька. Скази маме, пусть принесёть, — требует она, вовсю зевая.
Страшная догадка пронзает Айро еще до того, как он обнаруживает пустую комнату Урсы. Мишка Азулы одиноко сидит на столе с так и не пришитым ухом, укоризненно глядя куда-то вдаль.
Кое-как разбудив Ло и Ли, он поручает малышку их заботам и, строго-настрого запретив будить мальчишек, отправляется на поиски. Ему не приходится долго думать: очевидно, что Урса могла направиться лишь в одно место.
В заброшенный домик вдовы.
— Черт бы побрал местных сплетниц с их легендами, — рычит Айро, поднимаясь на отшиб. Сверху прекрасно видно беспризорный, скалистый берег, кажущийся в свете луны зловещим.
Хорошо сохранившееся жилище необитаемо, на окнах паутина и многолетняя пыль. Крепкая дверь закрыта намертво, и Айро сомневается в том, что хрупкая Урса смогла бы ее открыть. Значит, искать нужно на пляже. Он еще раз придирчиво осматривает берег и спускается вниз, туда, где море сливается с берегом, утопая в тумане.
«Которого их них ты хочешь принести в жертву, принц?! Из кого сделать второго Созина?!»
Она стоит в воде, закутанная в алые, выцветшие одеяния: страшная, наводящая ужас фигура.
Ступая на песок, Айро лихорадочно соображает: Урсы нигде не видно, значит, вполне возможно, что ее здесь нет. Нужно лишь потянуть время, понять, кто перед ним и что делать дальше.
Он делает шаг в сторону, когда гигантская волна сбивает его с ног, затягивает, вызывает страшную панику: мир переворачивается, а земля уходит из-под ног. Айро старается восстановить дыхание и думать логически, но никак не может успокоиться и понять, где он.
Перед глазами всплывают мертвые солдаты, погибшие в последнем сражении на Южном Полюсе против тамошнего Племени Воды. Их раздутые тела вытаскивали на берег, стараясь сразу же прикрыть: слишком жутко они выглядели, разбухшие, посиневшие, с выпученными глазами. На некоторых были заметны признаки разложения, многие всплывали на поверхность после того, как из них выходили все газы. У кого-то лопались внутренности, и в воздухе возникал удушливый смрад, такой сильный, что живым приходилось заматывать лицо платками.
Мертвецов хоронили в общих могилах, не оставляя на берегу. Считалось, что гниющие трупы могут стать разносчиком инфекции — тем более, птицы моментально слетались на падаль. Они выклевывали глаза и не хотели улетать, пока солдаты сжигали их заживо, не желая тратить и без того драгоценное время. Те животные были отравлены, они чувствовали запах человечины и не могли остановиться — рвали на части, безжалостно и неистово.
Рыба, водившаяся в тех водах, тоже была отравлена. Кровью. Реками крови погибших солдат и магов воды, сражавшихся за свою землю.
И ведь все они тоже пытались спастись, но липкий страх не оставлял им ни единого шанса. Вода всегда была врагом магов Огня, и Айро, считавший себя исключением, вдруг отчетливо увидел, как ошибался.
Море подарило ему две недели счастья. И море же станет его концом.
«Страшно, принц?»
У нее глаза Урсы, более темные, непохожие на привычный янтарь. Зато такие же пронзительные и заглядывающие в самую душу.
— Нет, — он старается не наглотаться воды и быстро, прерывисто дышит. Из носа течет кровь, медленно капая в море. Очередная попытка поплыть против течения завершается провалом: ему чудится, что его сосуды замерзают и вот-вот лопнут, стоит сделать резкий взмах рукой. Он помнит, что главное — не поддаваться панике, чтобы страх не сковывал движений. Иначе пара секунд — и уходишь камнем на дно, а там, без кислорода, долго не продержаться. Наступит апатия, сонливость и придется вдыхать воду, что равносильно смерти.
«Страшно, поверь мне. Я уже видела, каково это: бороться со стихией и знать, что проиграешь. Мой муж…».
У нее нет рта, машинально отмечает про себя Айро, поэтому голос и звучит столь непривычно, доносясь откуда-то изнутри.
«Погиб в огне. Страшно погиб, мучительно. Знаешь, как это бывает — огненное море накрывает тебя полностью, не оставляя ни единого шанса. Легкие заполняются болью, медленно сгорая, а ты все дышишь и дышишь, до тех пор, пока мозг не поймет, что там — пусто. Ничего нет, одни сгустки крови и обгорелая плоть».
Ее слова проникают в самое сердце, парализуя, не давая опомниться.
«Но самое ужасное, что человек еще жив. Никак не умрет, может лишь корчиться, смотреть, как лопается кожа и обугливаются кости на ногах. Если повезет, угарный газ наполнит легкие раньше, и ты потеряешь сознание. Если нет — будешь чувствовать языки пламени на своем теле, острые и разящие не хуже кинжалов. Но пытку можно прекратить: стоит опустить голову в огненное море и все закончится. Глаза вылезут из орбит и больше не увидят тот ужас, который творится вокруг. Остановится сердце, перестанет сжиматься в конвульсиях тело. Так просто, правда? Сдаться, забыться».
— Нет уж, — рычит он из последних сил, чувствуя, как в ногах стынет кровь. Посиневшие руки еще кое-как удерживают тело на поверхности, а изо рта идет пар. Если бы можно было унять кровь, заполняющую рот и не дающую нормально дышать.
Айро с тревогой отмечает, что пальцы начинают разбухать, хотя он еще жив и вода не проникла внутрь. В горле першит, жжет, кашель заставляет скручиваться, выворачивая легкие наизнанку.
«Тебе кажется: волны уже сомкнулись. Мой муж тоже до последнего не верил», — интонации становятся печальными.
Руки окончательно немеют, становятся неприятного синюшного цвета, как у утопленников. Шея начинает увеличиваться, становится такой, как у разложившихся на морском дне трупов.
«Но ведь я жив», — мозг упорно отказывается понимать происходящее, смотря на тело как бы со стороны.
«Мой муж тоже так думал. Перед тем, как пепел поглотил его».
«Огненное море?» — он никак не может вспомнить, где уже слышал это выражение.
«Лава, принц. Лава».
Она наклоняет голову в знак скорби.
— Аватар, — едва шепчет Айро. — Ро…
— Дядя?! — пронзительный крик возвращает его к реальности: маленький Зуко, смешно перебирая ножками, бежит к воде.
— Ло! Ли! — хрипит Айро. — Вы уволены.
Но близняшки едва ли могут его услышать.
Зуко заходит по колено в воду, пока, наконец, не застывает, замечая странную фигуру рядом.
— Мама?! — мальчишеский голос открывает перед борющимся со смертью Айро страшную правду.
Волна впервые смыкается над его головой.
***
Пламя разгорается все ярче, охватывает землю, лижет скалы, медленно извивается вокруг запястий, даря блаженное тепло.
Древний вулкан, потухший столетия назад, проснулся и обрушивает на людей всю свою мощь. Огненная лава течет вниз, разрастается, сметая все на своем пути и обходя один-единственный клочок земли.
Айро лежит на раскаленной земле, чувствуя, как работают легкие: едкий дым разъедает слизистую оболочку, нанося ужасные повреждения носоглотке. Еще немного, и дышать станет попросту невозможно. Изо рта течет кровь, сначала маленькой струйкой, предвещая скорую кончину. Возникает слабость, нестерпимо хочется пить, однако моря больше нет: оно превратилось в огонь.
Беспомощность. Липкое, мерзкое ощущение, неумолимо приближающее тот миг, когда мозг понимает: все попытки спастись тщетны.
Зловещая фигура права, отрешенно думает он, ты один на один со стихией и ничего не можешь изменить. Отчаяние медленно овладевает им, отнимает последние силы.
Айро вспоминает кончину жены, мучительную смерть еще молодой женщины: тогда он тоже ощущал беспомощность, некий животный ужас перед неумолимым. С каждым ударом сердца ее пульс замедлялся, и, что самое кошмарное, она была в сознании до последнего. Значит, чувствовала все: и неторопливое угасание жизни, и пронзительный холод, от которого не укрыться, обреченность и свое одиночество.
Теперь его очередь, хотя кто бы мог подумать, что смерть ему придется принять отнюдь не на поле боя. А от огня, стихии, которой он умеет управлять.
Островок, непокрытый лавой, смыкается, становясь все меньше и меньше. Первыми загораются волосы, вспыхивают, как свеча: молниеносно и ярко. Глазам становится больно, и Айро жмурится, хотя прекрасно понимает, что век и ресниц уже практически нет. Начинает тлеть одежда, кожа на щеках лопается, как пузыри, которые так любят мальчишки.
Боль становится настолько нестерпимой, что хочется отрезать пораженные конечности, лишь бы больше ничего не чувствовать. Так поступают животные, рассказывал как-то Лу Тен, отгрызают себе хвост или лапу, попавшую в капкан. Иначе никак — можно умереть от болевого шока. Если бы Айро мог, он начал бы с пальцев, но руки не слушаются, а рот заполнен кровью.
Бледное тело жены вновь возникает перед мысленным взором, напоминая о том, что скоро все прекратится.
«Ни одни мучения не могут длиться вечно», — говорит она перед тем, как испустить последний вздох.
Айро согласен, более того: прекрасно понимает, что еще немного, и нервные окончания будут уничтожены, тогда боль уйдет и наступит долгожданный конец.
Он пытается закрыть глаза, когда слышит яростный рев и видит красавца дракона, пикирующего с неба прямо на него.
«Прости меня, Року. Но без тебя планы по захвату мира обретут, наконец, реальность».
Последнее, что видит Айро, — уродливое лицо своего великого предка, Хозяина Огня Созина.
Огромные крылья укрывают от лавы, принося с собой благодатную тишину. Боль, наконец, уходит.
***
— Урса? — голос возвращается не сразу, первые две минуты он попросту открывает рот. — Где дети?
Она держит его за руки так, словно, если отпустить — с ним случится что-нибудь плохое. Крепкие объятия успокаивают, создают иллюзию безопасности.
«Дети», — нужно бы повторить, растолковать ей, но тело отказывается повиноваться. Мысли ускользают, уносятся прочь, Айро все еще чувствует огненное море и слышит голос, зовущий Аватара Року.
Он не ощущает больше воды, вокруг такой плотный туман, как будто кто-то нарочно разлил кисель. У Урсы на глазах слезы, она кусает губы — то ли от отчаянья, то ли от нестерпимой боли.
«Оставь его, слышишь?! Пропадешь!».
Зуко прав: если поставить их рядом, можно заметить удивительное сходство. Земля снова уходит из-под ног, хотя Айро и лежит на твердой поверхности.
Он медленно закрывает глаза, ощущая, как пылает кожа, охваченная лихорадкой. Морская волна, внезапно оказавшаяся рядом, с шипением испаряется, тоже превращаясь в туман.
— Айро! — она трясет его за плечи, с мукой заглядывая в лицо.
«Уходи! Оставь его».
Грозная фигура выглядит жалко: сгорбленная, в отчаянии протягивающая руки. Он вспоминает тот ужас, который испытал, и смеется. Земля начинает дрожать, а Урса вскрикивает, отдергивая руки: через секунду ее платье начинает тлеть.
«Пожалуйста, уходи. Разве ты не хотела стать свободной? Забирай детей и уходи, слышишь?!»
Урса упрямо мотает головой и, глотая слезы, вновь берет его за руку.
— Что с тобой? — голос опять пропадает, но кажется, она слышит, потому что наклоняется низко-низко и о чем-то просит. Он не понимает, пытается убрать волосы с ее лица и с ужасом видит, как загорается нежная кожа.
«Ты горишь, принц, — фигура стоит у изголовья, покачиваясь в плотном тумане. — И убиваешь ее».
— Уходи! — он вырывается, или думает, что вырывается, безуспешно пытаясь встать на ноги. — Забирай детей и уходи, слышишь?!
Айро сам не понимает, что повторяет слова зловещей фигуры, просто всеми силами старается отстраниться. Теперь ему ясно, откуда туман: он попросту выпаривает море.
— Прости меня, — слезы с шипением исчезают прямо в воздухе, а жар неумолимо растет. Она не двигается с места, не обращает внимания на то, что со щеки стекает кровь: в месте его прикосновения лопается кожа, обнажая мышцы и белую кость.
Айро в ужасе дергается, боится вдруг увидеть обугленную, покрытую копотью Урсу. Аккуратные руки, сожранные огнем, и грудную клетку, зияющую пустотой.
«Забери ее», — сухие губы не слушаются, но он знает, кожей чувствует, что фигура все понимает.
Туман колышется, приходит в движение, окутывает Айро, повинуясь неведомым силам. Урса медленно исчезает, с тревогой зовя его по имени, звуки постепенно гаснут, принося долгожданную тишину и спокойствие. Жар больше не пугает — скорее вызывает приятные чувства, напоминая о доме, затерянном далеко за морем.
Он смотрит вверх, туда, где должны быть звезды, яркие, холодные, недостижимые. Ему столько всего хотелось сказать Урсе, рассказать о детстве, маме и покойной жене. Расспросить, узнать, наконец, почему они с Озаем поженились и, главное, услышать имя того, кто до сих пор дорог ее сердцу.
«Мы разрушаем мир вокруг нас», — это не его мысли, так говорила мама. Мудрая, справедливая, делающая все во имя страны Огня и своей семьи.
Теперь Айро знает, что она права, видел собственными глазами, как погиб Аватар Року: его оставил умирать друг, великий Хозяин Огня Созин. Оставил одного, сражающегося с вулканом, неумолимой стихией, не знающей себе равных. Бросил слабого, потерявшего опору, не подал руки, не спас, не уберег.
Жар разгорается внутри, выпаривая из организма всю воду, еще немного, и наступит обезвоживание, а за ним — страшные судороги. Кровь по инерции еще поступает в сердце, но совсем скоро и она превратится в туман. И тогда он из светло-жемчужного станет темно-алым, таким, каким бывает утром после очередной битвы магов Огня.
«Потерпи, принц. Скоро пройдет».
Фигура появляется вновь, судя по всему, желая продлить его муку.
— Прости нас, Та Мин, — он видит красивую, растерянную девушку, с темными волосами и глазами непривычного для народа Огня цвета. Такую, как изображают на картинках в запрещенных книжках: смеющуюся, в алом одеянии, неизменно стоящую рядом с Аватаром Року.
Они были уверены, что она умерла, сгинула в недрах боли и страданий, оставив после себя лишь старый, заброшенный домик.
«И были правы, принц. Меня давно нет, осталась одна душа, желающая спасти Урсу. Несчастное дитя, принесенное в жертву амбициям потомков Созина».
Айро становится тошно, он понимает, что отец обманул его: нет никакой случайной встречи Озая с Урсой, все ложь. Она — внучка Аватара Року и ее кровь несет в себе благословение и проклятие одновременно. Неизвестно, как такое страшное смешение отразится на Зуко и малышке Азуле.
Он уже не чувствует жажды, холода и собственного тела, жизнь вдруг становится слишком утомительной, приносящей одни несчастья.
«Я ждала его, верила, что он вернется. Сумеет спастись», — голос убаюкивает, обволакивает, дарит, наконец, успокоение.
Айро тихо смеется и отрешенно думает, что так и не успел уволить Ло и Ли, а где-то вдалеке кричат дети.
«Прости меня, принц, я ошиблась».
***
— Упала? — Озай пристально осматривает жену, отмечая ее плачевный вид. — Чем вы с Зуко там занимались? Облазили все окрестные скалы?
Мысли о том, что малышка тоже участвовала в тамошних безобразиях, он даже не допускает. Уму непостижимо, чтобы Азулу вообще отпускали гулять, тем более на пляж: в ее возрасте без нянек и шагу ступить нельзя, не положено.
Жена смущенно краснеет, отворачиваясь, пытаясь спрятать забинтованную щеку, но все равно видны края раны, в некоторых местах не скрытые повязкой. Озай раздраженно думает о том, как же нужно было упасть, чтобы кожа так лопнула и покрылась коркой.
— Папа! — Азула требовательно дергает его за штанину, приходится нагнуться и взять ее на руки. Она выглядит довольной и радостно урчит.
— Где твой мишка, малыш? — он помнит дурацкую игрушку, и втайне надеется, что Урсе хватило-таки мужества от нее избавиться.
— Сьгорель, — Азула не выглядит печально, скорее, констатирует факт. — Нузен новый.
Озай удивленно вскидывает бровь, собираясь уточнить, при каких именно обстоятельствах, но в комнату врываются Зуко с Лу Теном. Они хохочут, явно учинив какую-то шалость: поведение, крайне неподобающее для принцев страны Огня.
— Ради Созина, Урса, уйми их!
Она дергается было выполнить приказ, но внезапно застывает на месте, хмуро закусывая нижнюю губу.
— Они всего лишь дети, брат, — вошедший Айро смотрит так пронзительно, что хочется отвернуться. Озай даже не успевает попенять Урсе за непокорство, когда брат подхватывает Зуко и, подмигивая Лу Тену, целует племянника в макушку.
— Видел бы ты, какой замок они построили! Не хуже, чем наш дворец! — он весело смеется и отдает Зуко матери. Та смущенно улыбается и, поклонившись, уходит, Лу Тен следует за ней, вцепившись в юбку; Азула хнычет и просится на руки к Айро.
Тот вопросительно смотрит на Озая и берет малышку, слегка подбрасывая. Она визжит и хохочет.
— Увидимся за ужином, брат. Пойду, уложу племяшку.
Крупный, уже частично поседевший Айро уходит вслед за Урсой, насвистывая какую-то дурацкую песенку. Он кажется непривычно счастливым и каким-то другим, более живым, что ли.
Озай чувствует укол ревности, его глаза темнеют от ярости: кто бы мог подумать, что братец вдруг найдет общий язык с Урсой и детьми. Вечно отсутствующий дома, надменный и жесткий, не привыкший демонстрировать свои чувства. Но поди ж ты, даже малышка от него не отлипает.
— Ло! Ли! Я хочу знать, что случилось!
Свечи гаснут, оставляя их в предрассветных сумерках. Озай втягивает воздух и чувствует знакомую ярость, способную уничтожить все на своем пути.
Близняшки почтительно кланяются, преданные ему, как никто более.
— Слышал ли наш господин легенду о Та Мин? — голос Ло звучит вкрадчиво, зловеще. — Вечно ждущей своего мужа? Великого Аватара Року?
Если бы Айро знал, насколько чутко спят близняшки, он бы исполнил свою угрозу и уволил их без сожаления.
Озай медленно идет по коридору, направляясь в свои покои. Перед глазами стоит картина, разворачивающаяся на песчаном берегу: он рад, что Азула и Зуко не пострадали и ужасно зол на Урсу.
— Икем, — повторяет он.
«Простите, мой принц. Но было видно, что вашего брата ее ответ расстроил. Мне показалось, — Ло колеблется, всего на секунду, давая напряжению стать невыносимым, — что он бы многое отдал, чтобы поменяться местами с этим Икемом».
Озай усмехается, выходя в сад глотнуть свежего воздуха.
— Ну надо же, — его глаза вновь темнеют. — У «бедняжки» Урсы во дворце появился защитник. Кто бы мог подумать!
***
— Икем? — переспрашивает он машинально. — Красивое имя.
Она кивает, сглатывая слезы, и целует его в холодный лоб. Айро даже немного рад, что его тело стало прежним, с нормальной температурой и цветом кожи.
Перепуганные Лу Тен и Зуко сидят возле песочного замка тихо, как мышки. Похоже, они больше не будут играть на заброшенных пляжах, общаясь с незнакомыми людьми.
В глубине души Айро благодарен Та Мин, ведь за все время она ни разу не причинила вреда мальчишкам — наоборот, заботилась о них, как родная бабушка, которой и приходилась. По крайней мере, Зуко.
Урса ранена, и, хотя кровь уже запеклась, щека выглядит не лучшим образом. Он хочет убрать волосы с ее лица, но замирает, боясь, что вновь причинит ей нестерпимую боль.
— Все хорошо, Айро, все хорошо, — она нервно смеется и целует ему руку, крепко сжимая.
Ему хочется сказать, что нужно забрать детей, успокоить, уложить спать, но солнце медленно встает из-за горизонта, а вода блаженно холодит кожу.
— Не плачь, — говорит он, — обещаю, больше тебя никто не обидит.
Веки закрываются сами собой, слышатся крики Ло и Ли, голоса что-то отвечающих им мальчишек.
А Айро засыпает, усталый и измученный, так и не задав главного вопроса. Почему она не ушла? Не воспользовалась случаем, чтобы сбежать и стать свободной. Навсегда.
***
— Сгорель! — Азула выглядит серьезной не по годам. — Упаль в огонь.
Одетая в ярко-алое фигура смеется и, наклонившись, дарит ей кинжал: блестящий, красивый, холодный на ощупь.
— Не расстраивайся, скоро у тебя появится другие игрушки. Живые и более интересные!
Она радостно хватает за рукоятку, ловко размахивая дорогим подарком.
— Умница, — Созин гладит ее по волосам. — Проклятая кровь, Та Мин? О нет, благословленная и власть приносящая!
Забытый мишка медленно обугливается, так и не дождавшись, когда его маленькое ушко пришьют на место.
На Угольном острове начинается ливень. Впервые за долгие-долгие годы.
@темы: ФБ, дядя Айро, Мои творения